Дипломная работа Убийство в состоянии аффекта

СОДЕРЖАНИЕ:

Введение…………………………………………………………………….3

1. Общая характеристика убийства………………………………….7

1.1. Понятие убийства……………………………………………………7

1.2. Виды убийств………………………………………………….….13

2. Уголовно-правовая характеристика убийства, совершенного в состоянии аффекта……………………………………………………………….21

2.1. Понятие аффекта в уголовном- праве России…………………21

2.2. Объективные признаки убийства, совершенного в состоянии аффекта……………………………………………………………………………

2.3. Субъективные признаки убийства, совершенного в состоянии аффекта……………………………………………………………………………

2.4. Отличие убийства, совершенного в состоянии аффекта, от смежных составов преступления………………………………………………..

2.5. Криминологическая характеристика личности субъекта преступления, предусмотренного статьей 107 УК РФ………………………..

Заключение…………………………………………………………………

Библиографический список……………………………………………….

Введение

Жизнь как объект уголовно-правовой охраны не поддается никакой качественной или количественной оценке. В этом выражается важнейший принцип равной правовой защиты жизни каждого человека, независимо от его пола, расы, происхождения, возраста, состояния здоровья, место жительства или социального положения. Право каждого человека на жизнь является наиболее ценным благом из всех, подлежащих уголовно-правовой охране.

Первой заповедью Христа является «не убий», т.е. не посягай на жизнь другого человека. Жизнь человека представляет собой важнейшее, от природы ему данное благо основополагающую социальную ценность. При совершении преступлений против жизни человека наступают последствия, которые не поддаются восстановлению или возмещению, а именно: утрата жизни человека необратима и не может быть восполнена никогда. Исторически убийство считалось преступлением против человека и осуждалось как моралью, так и системой норм правил, имеющих силу закона. Запрет на убийство был одним из первых табу в человеческой культуре. Во многом это объяснялось необходимостью рода и укрепления общества, существования человечества как такового.

Посягательства на жизнь уголовный закон РФ также относит к числу особо тяжких преступлений, за которые возможно назначение наказания в виде пожизненного лишения свободы и даже смертной казни.

Чрезвычайно высокая общественная опасность преступлений против жизни объясняет тем, что посягательства направленно на наиболее ценный объект уголовно-правовой охраны – жизнь человека Данная категория преступлений отличается значительной распространенностью не только на территории Российской Федерации, но и в других странах.

Нейтрализация и предупреждений преступлений против жизни – комплексная задача, в решении которой должны участвовать не только правоохранительные органы и суды, но и все структуры, входящие в законодательную и исполнительную ветви государственной власти. Разработка наиболее эффективных законов, направленных на успешное раскрытие этих особо тяжких преступлений, а также неуклонное исполнение предписаний законов, касающихся квалификации преступлений и назначения – это стратегическая линия, которая должна осуществляться по отношению к лицам, совершившим названные преступления.

Это преступление вызывает наибольшие трудности при расследовании и юридической квалификации. Квалификация убийства представляет собой основополагающую, фундаментальную, стержневую часть, ядро применения уголовного закона в следственной и судебной практике. При квалификации убийства аккумулируются многочисленные проблемы и уязвимые места уголовного закона, неточности теоретических концепций.

Изложенное свидетельствует о настоятельной необходимости углубленного научного исследования и теоретического анализа понятия убийства и особенностей его квалификации, практики применения законодательства об ответственности за убийство и разработки научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию правоприменительной практики.

Законодатель, суд и тысячелетняя мудрость веков уже давно выработали положение, что не всякое убийство следует считать умышленным убийством, что между убийством умышленным и убийством при других условиях может быть величайшая разница. Одним из видов убийств при смягчающих обстоятельствах является убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ).

Выполнение поставленной задачей уголовно-правовым методам состоит в правильной с точки зрения закона квалификации совершенного деяния и обоснованном назначении наказания виновному. Необходимость такой деятельности подчеркивает Верховный Суд РФ, указывая на обязанность судов неукоснительно выполнять требования закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств совершения убийств.

Данные обстоятельства свидетельствуют о несомненной актуальности избранной темы выпускной квалификационной работы.

Объектом исследования настоящей выпускной квалификационной работы являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни человека.

Предметом исследования являются нормы уголовного законодательства, регулирующие ответственность за убийство в состоянии аффекта.

Целью выпускной квалификационной работы является систематизация положений уголовного права, регулирующих основания и порядок применения мер ответственности за убийство в состоянии аффекта, выработка предложений по корректировке уголовно-правовых норм, регулирующих данный вид ответственности.

Названная цель обусловила задачи данной работы:

— рассмотреть общие положения об ответственности за убийство;

— исследовать становление и развитие системы правовых норм, регламентирующих ответственность за убийство в состоянии аффекта;

— провести правовой экспертологический и психологический анализ понятия аффекта;

— выявить проблемные вопросы квалификации преступлений по ст. ст. 107 УК РФ;

— рассмотреть обстоятельства, подлежащие установлению при решении вопросов, связанных с применением мер уголовной ответственности за убийство в состоянии аффекта;

— наметить пути взаимодействия судебного эксперта- психолога и правоприменителя при определении аффекта у обвиняемого (подсудимого);

— изучить возможности повышения эффективности применения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за убийство в состоянии аффекта;

— выделить некоторые вопросы в рассматриваемой области правоотношений, нуждающиеся в дальнейшем законодательном уточнении.

Нормативной основой данной выпускной квалификационной работы являлись нормы международного права, положения, закрепленные в Конституции РФ, уголовном законодательстве, федеральных законах РФ, иных нормативных актах.

Кроме того, использованы постановления высших судебных органов РФ и иные материалы судебной практики.

Основной теоретической базой настоящей работы являются труды ведущих ученных в области общей теории права, уголовного права. Кроме того, использована судебная практика, учебная и справочная литература.

В работе использован формально- юридический метод исследования.

Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных нормативных актов и литературы.

1. Общая характеристика убийства

1.1. Понятие убийства

Общая характеристика убийств — это система обобщенных данных о месте убийства и месте обнаружения трупа, способе убийства, типичных следах преступления, о личности убийцы и убитого, а также других существенных чертах, свойствах и особенностях самого убийства и последующих действий по сокрытию следов преступления. С учетом этого определим отдельные составляющие данной характеристики.

Непосредственным объектом преступлений против жизни, в том числе и убийства, является жизнь человека. Закон охраняет жизнь любого человека независимо от возраста и состояния здоровья. С какого момента начинается человеческая жизнь? На этот, казалось бы, простой вопрос нет единого ответа. Дело в том, что нередко смешиваются понятия «жизнь как биологический процесс» и «жизнь как объект уголовно-правовой охраны». А их следует различать. О начале жизни как биологического процесса можно говорить с момента зачатия или с несколько позднего периода, когда у человеческого зародыша сформировались полностью его органы. Несомненно, посягательство на жизнь плода с биологической позиции является посягательством на жизнь человека. А что касается жизни как объекта уголовно-правовой охраны, то здесь вопрос гораздо сложнее.

Для наличия оконченного преступления необходимо установить деяние, направленное на лишение жизни, последствие — смерть другого человека и причинную связь между ними.

Деяние при убийстве имеет прежде всего форму действия. Так совершается подавляющее число убийств. Человек лишается жизни путем применения виновным огнестрельного и холодного оружия, иных предметов, путем отравления, производства взрыва и другими способами. Убийство возможно и в форме психического воздействия на потерпевшего. В последнее время в результате расширения форм и методов воздействия на человеческую психику причинение смерти человеку путем психического воздействия приобретает еще более широкие возможности.

Уголовный кодекс РФ в ч. 1 ст. 105 впервые содержит законодательное определение понятия убийства: «Умышленное причинение смерти другому человеку» В уголовных кодексах советского периода понятие убийства отсутствовало. По-видимому, законодатели того времени считали, что понятие «убийство» в уголовном праве не отличается от общепринятого. Это в общем, так и есть. Но в нем имеется одно существенное отличие. Ранее убийством считалось как умышленное, так и неосторожное причинение смерти человеку.

Соответственно, в уголовных кодексах существовал состав неосторожного убийства (ст. 106 УК РСФСР). Такая позиция закона не всегда воспринималась положительно. Наиболее последовательным её критиком был М.Д. Шаргородский, который еще в 1948 г. Обратил внимание на то, что под словом «убийца» в быту не имеется в виду человек, неосторожно лишивший кого-нибудь жизни. Поэтому нецелесообразно применять понятие самого тяжелого преступления против личности к случаям неосторожного деяния. Позднее, отстаивая свою точку зрения, он отмечал, что «выражение» «неосторожный убийца» также противоречит духу языка, как выражение «неосторожный поджог», убить и поджечь можно только умышленно. Неосторожно молено только причинить смерть или «вызвать пожар»

Объект посягательства данного преступления отличается рядом особенностей.

Во-первых, последствия таких посягательств невосстановимы, носят необратимый характер: человек таковой перестает существовать.

Во-вторых, они касаются важнейшего естественного права любого человека, зафиксированного в ч. 1 ст. 20 Конституции РФ: «Каждый имеет право на жизнь».

Не случайно Конституция РФ (ч. 2ст. 20) и уголовный закон (ч. 1 ст.57, ч. 1 ст. 59 УКК РФ) именно за особо тяжкие преступления. Против жизни допускают применение таких наказаний, как пожизненное лишение свободы и смертная казнь.

Относительно данного объекта общепринятым является мнение, что жизнь в данном случае понимается не только как общественное отношение, но и как биологическое состояние человека. Отсюда неправомерно лишение жизни любого человека независимо от возраста (новорожденный, престарелый, молодой и т.д.), морального и физического облика и состояния (негодяй или весьма порядочный человек; физически и умственно здоровый или тяжело больной, невменяемый и т.д.), т.е. когда личность как таковая ещё не состоялась либо произошел «распад» личности, обнаружилась полная утрата личностных (социальных) качеств.

Жизнь как объект преступного посягательства и как определенное физиологическое состояние имеет временные рамки, очерченные ее начальным и конечным моментам. Их правильное определение важно для отграничения убийства от таких преступных видов поведения, как незаконный аборт, неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, уголовно наказуемая трансплантация органов и тканей, покушение на негодный объект.

Начальный момент жизни человека традиционно определяется началом процесса физиологических родов, что необязательно связывается с отделением плода от утробы матери, с началом самостоятельного дыхания. Следуя этому взгляду, умерщвление еще не отделившего от утробы матери плода уже представляет собой посягательство на жизнь зарождающего человека. У данного подхода есть один существенный недостаток: без начавшегося дыхания ребенка, наличия в его легких воздуха проблематично установить, был плод в момент посягательства на него живым или мертвым ( в последнем случае речь может идти о покушении на негодный объект).

Еще большую сложность вызывает определение, а теории и на практике конечного момента жизни.

Как и начало жизни, ее окончание – это не одномоментный акт, а процесс, имеющий протяженность во времени и способный протекать по-разному. Одни ученные склонны определять наступление смерти (и, следовательно, окончание жизни) по остановке дыхания и прекращению сердцебиения, отсутствию пульса, понижению температуры тела (клиническая смерть).

Другие резонно считают эти показатели недостаточными (хотя с точки зрения практической и удобными). Для клинической смерти характерно то, что жизни больше нет, но нет еще и смерти. В настоящее время большинство ученных и практических работников связывают наступление смерти (а следовательно, и окончание жизни) с так называемой биологической смертью – когда прекращается снабжение тканей организма кислородом, кровь не поступает более в головной мозг, происходят необратимые процессы распада клеток центральной нервной системы, исчезает электрическая активность мозга. Эта точка зрения ближе к истине: жизнь заканчивается не ранее наступления биологической смерти.

До наступления биологической смерти возможно оживление умирающего, и непринятие мер по спасению его жизни, равно как иное противоправное поведение (изъятие органов для пересадки, нанесение телесных повреждений и т.п.), должно влечь уголовную ответственность для виновных лиц.

Почти все доктринальные определения убийства включали, а многие и теперь включают указание на противоправность (неправомерность, уголовную противоправность) причинения смерти. В формулировке ч. 1 ст. 105 УК такого указания нет.

Признак противоправности в характеристике убийства является необходимым.

Он позволяет отграничить убийство от правомерного лишения жизни человека.

Так, причинение смерти при необходимости обороне не только не влечет уголовной ответственности, но и не может быть названо убийством. Равным образом не являются убийством и другие случаи.

Правомерного лишения жизни: при исполнении приговора к смертной казни, в ходе боевых действий и др.

Для характеристики объективной стороны убийства вместо слов «причинение смерти» иногда используются выражением «лишение жизни». Оба выражения равноценны. В первом случае указывается на последствие, во втором — на объект убийства. Все виды умышленного причинения смерти другому человеку охватываются одним термином «убийство». Это соответствует российской правовой традиции. В памятниках русского права имеются и другие словесные обозначения этого преступления: «убийство», «убойство», «душегубство», «смертоубийство», «человекоубийство». Однако и прежде они воспринимались как синонимы, в отличие от зарубежного уголовного права, где было принято терминологически выделять различные виды убийства по степени их тяжести (Mord и Totscchag в германском праве, murder и manslaughter – в англосаксонском)

Признак противоправности означает, что лишение жизни прямо предусмотрено в законе как преступление. Незаконность лишения жизни означает, что виновному не было представлено право на такие действия. Он не исполнял обязательного для него приказа не находился в состоянии необходимой обороны в соответствии с ч. 1 ст. 37 УК и т.п.

Убийством считается только умышленное (с прямым или косвенным умыслом) лишение жизни. Неосторожные действия, приведшие к смерти потерпевшего, а так же доведения до самоубийства законом не отнесены к убийствам (ст. 109 ПО УК). Самоубийство преступлением не признается. Возможно лишь привлечение к уголовной ответственности тех лиц, которые довели потерпевшего до самоубийства при наличии всех признаков, в ст. НО УК. В большинстве случаев убийство – это активные действия. За убийство, совершенное путем бездействия, уголовная Ответственность возможна лишь при наличии объективных и субъективных предпосылок: лицо должно и могло действовать с целью недопущения лишения жизни потерпевшего. Отсутствие одной из названных предпосылок уголовную ответственность исключает.

Таким образом, исходным моментом квалификации преступлений против жизни выступает следующее определение понятия убийства: убийство – это незаконное противоправное умышленное лишение жизни одним человеком другого, совершаемое как действием, так и бездействием. Содержащийся в этом определении перечень признаков убийства является обязательным. Отсутствие хотя бы одного из них исключает возможность квалификации деяния как преступления.

Составы преступлений, устанавливающие ответственность за убийство, относятся к разряду материальных. Между совершенным деянием, направлены на лишение жизни человека, и наступившей смертью должна быть установлена причинная связь. Ее отсутствие не позволяет квалифицировать деяние как убийство.

1.2. Виды убийств

Преступления, связанные с умышленным лишением жизни человека, в теории уголовного права принято делить на три вида. К первому относится так называемое простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК). Ко второму – квалифицированное. Перечень обстоятельств, позволяющих отнести лишение жизни к этой группе, приведен пример в ч. 2 ст. 105 УК. Третий вид – привилегированные составы преступлений, устанавливающие ответственность за убийство при наличии смягчающих обстоятельств, прямо указанных в законе. К ним относятся ст. 106 «Убийство матерью новорожденного ребенка»; ст. 107 «Убийство, совершенное в состоянии аффекта»; ч. 1 ст. 108 «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны»; ч. 2 ст. 108 «Убийство, совершенное при превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление».

Часть 1 ст. 105 – простой состав убийства – вменяется лицу при отсутствии признаков, указанных в ч. 2 этой статьи УК. Перечень видов убийств, подпадающих под признаки ч. 1 ст. 105 УК, не назван в законе, однако правоприменительная практика относит к ним убийства по мотивам ревности, неприязненных личных отношений, бытовой мести, убийство совершенное в драке при отсутствии хулиганских побуждений у лица, его совершившего, и т.д. Мотивы убийства по данной части статьи могут быть и иными, но они должны подпадать под те, которые законодатель отнес к квалифицирующим признакам, названным в ч. 2 ст. 105 УК. Например, умышленное лишение жизни врачом (медработником) безнадежно больного человека по его просьбе (эвтаназия) не содержит мотивов, названных в ч. 2 ст. 105 УК, и потому подлежит квалификации по ч. 1 ст. 105 УК.

Лишение жизни обычным человеком ( не имеющим медицинского образования) другого по его просьбе либо из сострадания по закону считается умышленным убийством, но вместе с тем квалификация действий таких субъектов также должна осуществляться по ч. 1 ст. 105 УК. Эту же часть необходимо вменять и в тех случаях, когда внешне (объективно) действия виновного выглядят как квалифицированное убийство (особая жестокость, хулиганские побуждения и др.), однако следствие не располагает убедительными доказательствами истинных мотивов виновного, сам же обвиняемый утверждает, что совершил убийство по мотивам, подпадающим под признаки ч. 1 ст. 105 УК (скажем, по мотивам бытовой мести). В этом случае должно применяться известное правило о том, что все неразрешимые сомнения, возникающие у суда в процессе рассмотрения уголовного дела, толкуются в пользу подсудимого. В тоже время правоприменитель, решая вопросы квалификации, обязан глубоко анализировать субъективную сторону деяния, совершенного фактически.

В частности, кроме установления формы и вида вины необходимо анализировать направленность умысла субъекта. От правильности установления данного признака зависит и квалификация деяния.

Квалифицированные виды убийства предусмотрены в ч. 2 ст. 105 УК. Правильность квалификации каждого зависит от точности определения понятий, указанных в соответствующем пункте, учета объективных и субъективных признаков совершенного деяния. Рассмотрение ч. 2 ст. 105 УК возможно как путем предварительной группировки квалифицирующих признаков по объекту, объективной либо субъективной стороне, так и методом анализа каждого из признаков, названных в диспозиции ч. 2 ст. 105 УК.

Квалифицирующие признаки могут быть сгруппированы по стороне состава преступления.

Характеризующие объект – убийство:

— двух или более лиц (п. «а»);

— лица или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в»);

— женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г»).

Характеризующие объективную сторону – убийство:

— сопряженное с похищением человека (п. «в»);

— совершенное общеопасным способом (п. «е»);

— совершенное с особой жестокостью (п. «д»);

— сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з»);

— сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера ( п. «к»).

Характеризующие субъект – убийство совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж»).

Характеризующие субъективную сторону – убийство:

— по мотиву кровной мести (п. «е.1»);

— из корыстных побуждений или по найму (п. «з»);

— из хулиганских побуждений (п. «и»);

— с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «к»);

— по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой либо социальной группы (п. «л»);

— в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м»).

В случаях, когда убийству сопутствует несколько признаков, предусмотренных разными пунктами ч. 2 ст. 105, содеянное должно квалифицироваться по всем этим пунктам. Наказание в таких случаях по каждому пункту отдельно не назначается, однако при избрании его суд должен учитывать наличие нескольких квалифицирующих обстоятельств.

Не должна применяться ч. 2 ст. 105 в силу наличия конкуренции норм, когда убийству сопутствуют одновременно и усиливающие (квалифицирующие), и снижающие общественную опасность обстоятельства, предусмотренные ст. ст. 106-108 УК РФ. Предпочтение при квалификации в этом случае отдается последним. Привилегированные составы убийств содержат статьи 106-108 УК РФ.

Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Состав данного преступления привилегированный, т.е. содержащий смягчающее ответственность обстоятельство. Таким обстоятельством является особое психофизиологическое состояние женщины во время родов.

Деяние может быть совершено:

а) во время или сразу после родов;

б) в условиях психотравмирующей ситуации (обострение отрицательных эмоций, которые приводят к аффектированному состоянию, находящему разрядку в убийстве);

в) в состоянии психического расстройства, не исключающему вменяемость.

Субъективную сторону образует умышленная форма вины (как прямой, так и косвенный умысел).

Субъект специальный – мать (роженица), достигшая шестнадцатилетнего возраста.

Специфика такого специального субъекта преступления, как мать новорожденного ребенка, заключается не в должностном либо в служебном положении такого лица, а в социально-правовом статусе матери как лица, имеющего физиологическую, правовую, социальную связь с новорожденным ребенком, обязанной в силу этих обстоятельств оберегать его жизнь , а также в силу этих обстоятельств заслуживающей снисхождения в глазах общества и государства при совершении ею названного преступления.

Убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ). Объективная сторона данного преступления образует лишение жизни другого человека, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством лил тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Подробно состав данного преступления рассмотрен в главе 2 настоящей работы.

Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108 УК РФ). В данной статье содержаться два вида привилегированного убийства, каждый из которых предусмотрен отдельной частью статьи: убийство при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1) или задержания (ч. 2).

Условиями правомерности необходимой обороны, относящимися к посягательству, от которого осуществляется защита, являются:

а) Общественная опасность посягательства;

б) действительность посягательства: в) наличность посягательства.

Понятие необходимой обороны дано статьей 37 УК РФ. Необходимая оборона допускается только от общественно опасных посягательств.

К общественно опасным посягательствам относятся действия, которые немедленно по их совершении и неотвратимо вызывают преступление реальных серьезных вредных последствий для личности, общества или государства, причинение которых в принципе уголовно наказуемо.

Условиями правомерности необходимой обороны, относящимися к действиям по защите от посягательства, являются:

а) защите может быть отвергнут широкий круг правоохраняемых интересов;

б) защита должна быть сопряжена с причинением вреда исключительно посягающему; в) штата должна быть современной.

Под превышением пределов необходимой обороны (ч. 2) следует отнимать причинение посягающему без необходимости к тому такого вреда, который очевидно, явно обороняющегося не соответствует характеру и опасности посягательства. При этом превышение пределов необходимой обороны признается преступным, во-первых ,только в случае умышленного физического вреда и, во-вторых, только в случае причинения посягающему смерти или тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК).

Оценочная характеристика «явности» превышения связана, во-первых, с фактическим и значительным несоответствием защиты характеру и опасности посягательства и, во-вторых, с осознанием этого несоответствия обороняющимся.

Фактическое и значительное несоответствие защите характеру и опасности посягательства связано с оценкой множества факторов реального посягательства и мер защиты. К ним, в частности, относятся: характер интересов (благ), на которые посягает виновный; характер и степень опасности, угрожавшей обороняющемуся лично или другому лицу; интенсивность нападения; вооруженность посягающего и оборонявшегося; силы и возможности обороняющегося по отражению посягательства; любые иные обстоятельства, влияющие на реальное соотношение сил.

Условиями правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, относящимся к основаниям задержания (т.е. к совершенному лицом преступлению), являются:

а) задерживать путем причинения вреда можно только лицо, совершившее преступление;

б) право на задержание возникает по окончании преступного посягательства в широком смысле этого слова и до момента истечения срока давности, привлечения к уголовной ответственности или истечения срока давности обвинительного приговора суда.

При этом возможно причинение вреда при задержании лица, совершившего любое преступление, если при этом соблюдаются иные условия правомерности причинения вреда и в особенности условие соразмерности причиняемого вреда характеру и степени общественной опасности преступления и обстановке задержания. Иными словами, чем менее опасно преступление, за совершение которого лицо задерживается, тем меньший вред может быть причинен ему при задержании.

Условиями правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, относящимися к действиям задерживающего, являются:

а) вред при задержании должен причиняться только лицу, совершившему преступление;

б) при задержании должна учитываться обстановка задержания, т.е., иными словами, причинение вреда должно осуществляться вынужденно, быть единственным способом задержания. При этом сопротивление при задержании трансформирует обстоятельство, исключающее преступность деяния, необходимую оборону;

в) целью действий при задержании должно быть доставление лица органам власти и (или)пересечение возможности совершения новых преступлений;

г) при задержании необходимо соблюсти соответствие причиненного вреда характеру и степени общественной опасности совершенного преступления и обстановке задержания, т.е. не допустить превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задержанным лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред.

Следует учитывать, что при конкуренции уголовно-правовых норм, определяющих признаки основного и квалифицированного составов преступления, применяется норма, определяющая квалифицированный состав. Аналогичное правило применяется и при квалификации содеянного, когда конкурируют уголовно-правовые нормы, определяющие основной и привилегированный состав преступлений.

2.Уголовно-правовая характеристика убийства, совершенного в состоянии аффекта.

2.1. Понятие аффекта в уголовном праве России.

При определенных условиях людям свойственны сильные эмоциональные порывы, быстро возникающие, захватывающие человека целиком. Такие состояния называются аффектами.

В Уголовном уложении 1903 г. России впервые был сконструирован состав преступления, совершенного в состоянии аффекта. В нем предусматривалась ответственность за убийство, «задуманное и выполненное» под влиянием «сильного душевного волнения», вызванного противозаконным насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего. Эта норма стала определяющей для российского законодательства в правовой оценке такого рода деяний.

Рассматривая отечественное законодательство в области уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии аффекта, необходимо отметить, что, по существу, со времен написания Уложения 1903 г. Значение термина «сильное душевное волнение» в науке уголовного права существенно изменилось.

В научной и учебной литературе по уголовному праву, юридической психологии проблема аффекта как исключительного состояния психики поднимается не впервые. Еще в начале прошлого века выдающийся ученый, специалист в области уголовного права профессор Н.С. Таганцев, обращая внимание на уголовно-правовое значение понятия аффекта (физиологического и патологического). Существование разных точек зрения на этот феномен «как со стороны теоретической, так и практической», подчеркивал, насколько осторожно следует подходить к его оценке.

Помимо работ профессора Таганцева молено было бы сослаться на целый ряд других работ известных отечественных ученых: В.М. Бехтерева, Я.Л. Боткина, А.Е. Брусиловского, Р. Крафт-Эбинга, С.Л. Рубинштейна и др.

Известно, что впоследствии, в советский период, в частности в ранее действовавшем УК РСФСР, понятие «аффект» не использовалось, а в соответствующих статьях, предусматривающих уголовную ответственность за убийство (ст. 104) и причинение телесных повреждений (ст. ПЛ), в качестве квалифицирующего признака употреблялся уголовно-правовой термин «внезапно возникшее сильное душевное волнение». Это понятие включает в себя не только аффект, но и другие эмоциональные состояния, не укладывающиеся в строгие рамки аффекта, однако «оказывающие глубокое деструктивное воздействие на сознание и деятельность человека», объединенные «понятием эмоциональной психической напряженности, во многом совпадающим по содержанию с понятием психологического стресса». В период действия норм УК РСФСР (в частности, ст.ст.104, ПО) юристами неоднократно обсуждался вопрос о том, что понимать под «внезапно возникшим сильным душевным волнением», какое место в связи с этим должно отводится судебно-психологической экспертизе при расследовании преступления данной категории и т.п. Уже тогда становилось очевидным, что сам термин «душевное волнение», заимствованный уголовным правом из области житейской психологии, не мог более считаться строго научным (как, впрочем, и «душевная болезнь» — термин, от которого давно отказались в психиатрии). И в наши дни исследователи подчеркивают, что использование многозначного слова «душевное» в качестве синонима термина «психическое» едва ли уместно в языке законодательства, так как несколько архаизирует его и отчасти нарушает строгость и точность изложения, присущую официально-деловому стилю. Это лишний раз подтверждает известную истину о том, что люди длительное время могут находиться в плену старых догм, представлений, прежних понятий терминов, допускающих их различное, часто произвольное толкование.

Однако в принятом в 1996 г. Государственной Думой в окончательном варианте УК РФ, а именно в VII разделе (о преступлениях против личности) термин «состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения» появилась вновь, в то же время в этом разделе сохранилось понятие «состояние аффекта».

В связи с этим в юридической практике обоснованно возникает ряд вопросов. Во-первых, если в названия ст.107 и ст. 113 УК РФ был введен в качестве определяющего термин «состояние аффекта» (без всяких пояснений!), то почему в их тексте в качестве главного (на первом месте!), доминирующего по смыслу термина вновь фигурирует заимствованное из прежнего УК РСФСР состояние «внезапно возникшего сильного душевного волнения» — ВВСДВ, а слово аффект, заключенное в скобки, оказывается перемещенным на второе место?

Была ли необходимость в дублировании психологического термина «аффект» юридическим понятием ВВСДВ, чтобы при окончательном редактировании проекта УК РФ в рассматриваемых правовых нормах создавать внутреннюю смысловую, терминологическую противоречивость?

Во-вторых, как следует судам при рассмотрении уголовных дел данной категории толковать указанных статей: состоянии ВВСДВ и состояние аффекта — это одно и то же (смысловые эквиваленты, семантического дублеты) или нет? Если оба эти понятия равнозначны, тогда зачем было обращаться к устаревшему понятию душевного волнения? Может быть, инициаторы этой терминологической путаницы объяснят работникам правоприменительных органов, и что с точки зрения уголовного права означает слово душа, а также производное от него – душевный (в частности, что значит «душевное волнение», тем более «сильное»)?

В контексте упомянутых правовых норм словосочетание ВВСДВ, когда-то пришедшее в уголовное право из области житейской психологии, приобрело статус уголовно-правового понятия и сало рассматриваться в качестве квалифицирующего признака. Следовательно, оно (как и любой термин) должно точно обозначать вкладываемое в него научное содержание, быть однозначным, стилистически нейтральным.

А этой однозначности, если говорить о содержании термина ВВСДВ, к сожалению, нет. Именно данным обстоятельством можно объяснить тот факт, что разными авторами, но постоянно уточняется, более того, совершенно по-разному трактуется, а в настоящее время то же самое происходит и с понятием аффекта.

Хотя каждому ясно, что текст, определяющий содержание любой правовой нормы, должен четко выражать волю законодателя, быть понятным, однозначным, исключающим всякую произвольную интерпретацию, тем более расширительного характера. Представляется, что может быть только один выход из сложившейся ситуации: внести на законодательном уровне исправления в тексты статьи 107 УК РФ, исключив из нее термин ВВСДВ.

Аффект не является элементом психического отношения к общественно опасному деянию. Он представляет определенное психическое состояние действующего лица, вызванное неблагоприятными внешними обстоятельствами, и имеет весьма ограниченное юридическое значение (при убийстве и умышленном причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью). Под аффектом в уголовно-правовой науке следует понимать состояние, возникающее в ответ на острую (сиюминутную возникшею) психотравмирующую ситуацию, стремительно протекающее (масштаб времени- секунды, минуты), исключительно бурное, сильное, существенно ограничивающее, изменяющее, ноне обрывающее течение эмоциональных, волевых и интеллектуальных процессов, переживаниях, во временной дезорганизации («сужении») сознания с нарушением целостности, адекватности восприятия действительности и места в ней, характеризующееся ограничением возможности и способности выбора социально приемлемого варианта поведения с преобладанием эмоционально-чувственной стороны над содержательно-смысловой, сопровождающейся импульсивными действиями, органорегуляторными (нейроэндокринными, сердечно-сосудистыми, желудочно-кишечными и др.) нарушениями, приводящее к постаффективному психическому (астении, апатии) и физическому (обездвиженность) истощению. Аффект определяется так же как «бурный и кратковременный эмоциональный процесс, оказывающий влияние на сознание и деятельность человека и сопровождающийся изменениями в действительности двигательной, эндокринной, сердечно-сосудистой и других систем организма». Хотя аффект, снижая возможности человека осознавать фактический характер и, что более важно, социальное значение своих действий (или) руководить ими, и накладывает определенную окраску на интеллектуальные и волевые процессы, протекающие в психике виновного, но элементом этих процессов, образующих вину, не является. Точно так же, как патологический аффект исключает вменяемость, т.е. признак субъекта преступления, точно так же и физиологический аффект, свидетельствуя о пониженных интеллектуальных и волевых возможностях человека, характеризует субъекта, а не субъективную сторону преступления.

Основной проблемой, которую исследовали, обозначили после принятия УК РФ, является вопрос о том, считать ли «аффект», который в УК РФ приравнивается к «внезапно возникшему сильно душевному волнению», понятием правовым или общепсихологическим. Если принять позицию, что «аффект» как квалифицирующий признак составов преступления является психологическим понятием, то это означает, что либо каждый судья должен обладать специальными психологическими познаниями (что невозможно), либо по каждому делу, где вероятна квалификациями ст. ст. 107 или ПО УК РФ, необходимо назначать судебно-психологическую или комплексную психолого-психиатрическую экспертизу(между тем экспертиза аффекта в число «обязательных» не входит), в ходе которой, по меткому выражению Н. Подольного, психолог становиться»маленьким судьей».

Выходом из сложившейся ситуации является четкое разграничение аффекта как правового, психологического и судебно-экспертного понятия.

Аффект как правовое понятие является квалифицирующим признаком состава преступления по ст. 107 УК РФ, и его должен определять только суд. При наличии других признаков (субъект преступления — вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста; субъективная сторона преступления — вина в форме прямого или косвенного умысла: объективная сторона преступления – противоправное лишение жизни другого человека или причинение тяжкого либо средней тяжести вреда его здоровью; внезапность возникновения аффекта вследствие противоправного или аморального поведения потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуации. Возникшей в связи с таким поведением потерпевшего; направленность действий обвиняемого только на то лицо или тех лиц, неправомерные действия которые спровоцировали возникновение аффекта и т.п.), возможна квалификация преступления по ст. 107 УК РФ.

Аффект как психологическое понятие достаточно сильное отличается по своему смыслу от правового понимания его внезапно возникшего сильного душевного волнения. Можно отметить следующие значимые отличия.

Во-первых, в общей психологии аффект дифференцируется с собственно эмоциями не столько по глубине переживания, сколько по способу и функциям регуляции психической деятельности, в то время как в уголовном праве имеет значение как раз интенсивность эмоций и степень нарушений осознанно-волевой регуляции деятельности (что и отражено в традиционной градации: «спокойное состояние» — «душевное волнение» — «сильное душевное волнение» — « внезапно возникшее сильно душевное волнение»).

Во-вторых, аффекты в общей психологии имеют разнообразную модальность (радость, страх и т.п.), тогда как уголовное право интересует только эмоции, связанные с гневом и яростью.

В-третьих, аффект (в общепсихологическом смысле) могут возникать как реакция на очень широкий круг психотравмирующих воздействий, в том числе и не связанных с действием человека (например, пожар, землетрясение), а для уголовного права имеют значение только те эмоциональные реакции и состояния, которые обусловлены противоправными или аморальными действиями потерпевшего или связанной с ними длительной психотравмирующей ситуацией.

В-четвертых, в общей психологии доминирует представление, что несмотря на возникновение состоянии аффекта, человек в большинстве случаев может с ним справиться, используя самоконтроль. А.Н. Леонтьев писал, что аффекты, как объекты субъективного отношения, могут стать и объектом самоуправления: изживания, преодоления, отвлечения, замещения.

Что же в таком случае определяет судебный эксперт-психолог? Ясно, что он не имеет право говорить об аффекте в уголовно-правовом значении. В тоже время диагностика им аффекта только в его общепсихологическом смысле создает для суда немалые трудности по выделению уголовно-правовых признаков эмоционального состояния обвиняемого.

С позиции судебной экспертологии оправданно выделение аффекта уже в третьем значении — как судебно-психологического экспертного понятия. Экспертные понятия являются трансформацией общепсихологических категорий и занимают промежуточное положение между общепсихологическими представлениями и юридическими терминами. Они не могут быть заимствованы прямо из теории психологии: общепсихологические понятия не содержат никакой информации об их юридической значимости, о том какие правовые последствия могут проистекать из их диагностики.

Анализ уголовного законодательства показывает, что из закона вытекают только три психологически значимых признака эмоциональных реакций или состояний, которые могут быть признаны «внезапно возникшим сильным душевным волнением»:

1. Внезапность возникновения.

Соответственно этот юридический значимый признак (внезапный переход качества и интенсивности эмоционального состояния на новый уровень, а затем выход из этого уровня) с позицией общей психологии определяет характерную для уголовно-релевантных эмоциональных реакций и состояний трехфазность возникновения и развития течения.

2. Обусловленность:

— единичным (разовым) психотравмирующим воздействием поведения потерпевшего (противоправность и аморальность поведения жертвы определяет только суд: известны ситуации из судебной практики, когда суд соглашается с мнение эксперта что обвиняемый в момент убийства находился в состоянии аффекта, но не признает действия потерпевшего, спровоцировавшие возникновение состоянии аффекта, противоправными или аморальными,- и осуждает обвиняемого по ст. 105 УК РФ);

— длительное психотравмирующей ситуацией, связанной с поведением потерпевшего.

— резкое ограничение способности обвиняемого к осознанно-волевой регуляции своих действий на высоте своего развития (если первые два признака прямо определяют ст. ст. 107 и 113 УК РФ, то последний вытекает из «привилегированности» составов преступлений по ст. ст. 107,113 УК РФ).

Собственно, если эти признаки очевидны в конкретном уголовном деле, то суд может квалифицировать состояние аффекта у обвиняемого и не прибегая к услугам судебного эксперта-психолога.

Однако возникает другая практически значимая проблема, также связанная с введением понятия «аффект» в текст уголовного закона. Дело в том, что, оперируя только термином» внезапно возникшее сильное душевное волнение» в рамках ст. ст. 104 и ПО УК РСФСР, суды до вступления в законную силу нового УК РФ при оценке заключений судебных экспертов-психологов соотносили содержащуюся в них информацию об эмоциональном состоянии обвиняемого с представлениями об их юридической значимости. Поэтому квалификация ими внезапно возникшего сильного душевного волнения у обвиняемого могла опираться как на судебно-психологическую диагностику физиологического или кумулятивного аффекта, так и на определение иных эмоциональных реакций и состояний, которые в общепсихологическом смысле могут и не относиться к аффектам в строгом значении этого термина, но в это же время характеризуются и внезапностью возникновения, и спровоцированностью действиями потерпевшего, и частичным сужением сознания. В своей докторской диссертации классик судебно-психологической экспертизы М.М. Коченов, описывая такие состояния, отмечал: «Исследованиями многих психологов показано, что кроме аффекта существуют другие эмоциональные состояния, также оказывающие глубокое деструктивное воздействие на сознание и деятельность человека. Большая группа состояний объединяется понятием эмоциональной психической напряженности. Состояние психической напряженности развивается более плавно, чем аффект, но на «вершине» этого состояния происходят изменения сознания, мотивации поведения, сравнимые по качеству с изменениями, наблюдающимися при аффекте. Момент «срыва» наступающий неожиданно для субъекта переживания, является, вышей точкой развития эмоциональной психической напряженности».

Таким образом, при взаимодействии судов с судебно-психологическими экспертами этот момент вызывает наибольшие трудности. Эксперт может очень четко и точно определить внезапность возникновения сильного эмоционального напряжения обвиняемого в ответ на психотравмирующие воздействия со стороны потерпевшего, описать частичное сужение сознания и выраженные нарушения регуляции криминальных действий. Только при этом, не понимая сущности экспертно-психологического понимания аффекта, отвечает на стандартный вопрос следователя или судьи о наличии состояния аффекта, исходя из общепсихологического представления об эмоциональных состояниях, отрицательно. В вышеупомянутом «деле Климовой» этот парадокс высветился очень ярко: судья спрашивал эксперта о наличии состояния аффекта (скорее всего, понимая его в правовом смысле), а эксперт (понимая аффект только с точки зрения общей психологии) ответил, что эмоциональная реакция осужденной «не носила характера аффекта», при этом показал в содержательной части заключения, что эмоциональное состояние Климовой возникло внезапно, под воздействием насилия (в том числе и сексуального) со стороны потерпевшего, сопровождалось выраженными изменениями сознания и резким снижением самоконтроля. Поскольку Климова нанесла потерпевшему 78 колото-резаных ран лица, шей, груди, живота, рук и ног, а эксперт не определил у нее состояния аффекта, она была признана виновной в умышленном убийстве Г. с особой жестокостью. Другими словами, заключение эксперта-психолога способствовало не смягчению, а утяжелению наказания. Представляется, что резкое уменьшение выявленных преступлений, совершенных в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), связан и с сужением судебно-экспертной квалификации аффектов. Какие выводы мы можем сделать из анализа сложившейся ситуации?

Судебные эксперты-психологи должны понимать и определять «аффект» как судебно-психологическое «экспертное» понятие, опираясь не на общепсихологические представления об этом виде эмоционального состояния, а на четкие судебно-психологические критерии диагностики аффекта, основанные на юридически значимых психологических признаках «внезапно возникшего сильного душевного волнения». Это позволит суду более эффективно использовать заключение психолога для определения «состояния внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)» как квалифицирующего признака ст. ст. 107 или 113 УК РФ.

Такой подход позволяет проводить тщательную дифференциальную диагностику между аффектом и одним из видов медицинского критерия невменяемости – «временным психическим расстройствами « (в частности, патологическим аффектом); определять аффекты на фоне алкогольного опьянения; учитывать специфику аффектов у лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости; определять эмоциональные реакции и состояния, не достигшие степени выраженности аффекта.

Следователи, судьи, государственные обвинение и защита, другие участники судопроизводства должны понимать разницу между правовым, общепсихологическим и судебно-экспертным пониманием термина «аффект».

Аффект в экспертно-психологическом значении является своеобразным мостиком между описанием эмоциональных реакций и состояний в общей психологии и их значением в уголовном праве.